По совету
dennett, начал читать The View from Nowhere Томаса Нагеля.
Нагель высказывает интересную мысль: никакая "объективная" теория сознания не может объяснить субъективное ощущение как собственного сознания, так и сознания окружающих, которое, согласно Нагелю, является важнейшим симптомом сознания. Таким образом, любая позитивистская или редукционистская формулировка теории сознания (вроде той, которой придерживается чета Черчландов -- фундаментальными элементами когнитивной деятельности следует считать те и только те психологические феномены, которые можно идентифицировать с четко определенными нейрофизиологическими процессами) заведомо неполна.
Это мне нравится. Вот, например, в "Волшебной Зиме" Туве Янссон был такой персонаж -- рассеянный бельчонок с хорошеньким хвостиком. Однажды зимой он повстречал Ледяную Деву, которая заморозила его, а Снежная лошадь унесла его далеко на Север, и все думали, что он умер. А когда пришла весна, вдруг появился какой-то другой бельчонок:

Вот поэтому мне и нравится философия сознания, предлагаемая Нагелем: из нее следует, что бельчонок никогда не умирал, и что Маленький Принц вернулся домой.
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Нагель высказывает интересную мысль: никакая "объективная" теория сознания не может объяснить субъективное ощущение как собственного сознания, так и сознания окружающих, которое, согласно Нагелю, является важнейшим симптомом сознания. Таким образом, любая позитивистская или редукционистская формулировка теории сознания (вроде той, которой придерживается чета Черчландов -- фундаментальными элементами когнитивной деятельности следует считать те и только те психологические феномены, которые можно идентифицировать с четко определенными нейрофизиологическими процессами) заведомо неполна.
Это мне нравится. Вот, например, в "Волшебной Зиме" Туве Янссон был такой персонаж -- рассеянный бельчонок с хорошеньким хвостиком. Однажды зимой он повстречал Ледяную Деву, которая заморозила его, а Снежная лошадь унесла его далеко на Север, и все думали, что он умер. А когда пришла весна, вдруг появился какой-то другой бельчонок:

-- Это тебя зовут -- бельчонок с хорошеньким хвостиком? -- медленно спросил Муми-тролль.То есть, суммы всех событий, которые произошли с бельчонком, недостаточно для того, чтоб точно определить, кто он есть на самом деле. Но его собственное субъективное ощущение того, что именно он и есть тот самый "бельчонок с хорошеньким хвостиком", никак не сводится к этой сумме всех событий, а существует дополнительно к оной.
-- Ясное дело, меня! -- ответил бельчонок.
-- Так это ты! -- воскликнул Муми-тролль. -- Это и вправду ты? Тот, что повстречал Ледяную деву?
-- Не помню, -- сказал бельчонок. -- Ты ведь знаешь, я такой забывчивый.
-- Постарайся вспомнить, -- умолял бельчонка Муми-тролль. -- Разве ты не помнишь хотя бы тот уютный матрасик с клочьями шерсти?
Почесав себя за ушком, бельчонок задумался.
-- Я помню много всяких разных матрасиков, -- сказал он, -- с клочьями шерсти и без них. Лучше клочьев шерсти я не знаю ничего.
И бельчонок беспечно поскакал дальше в лес.
Вот поэтому мне и нравится философия сознания, предлагаемая Нагелем: из нее следует, что бельчонок никогда не умирал, и что Маленький Принц вернулся домой.